Нектарные маски

Исправление ошибок на завершающих этапах проекта никогда не было чем-то приятным. Когда становится очевидно, как далека картина текущей реализации от идеала, наступает момент осознания объема работ по устранению багов. В духовной практике всё похожим образом. Труд оттачивания совершенства сопряжён сбесконечным допиливанием часто что называется “по-живому”.

Но кто-то считает, что путь от несовершенного к совершенному пролегает как в Дисней-Ленде сквозь веселье, улыбки и праздничную атмосферу ликования. Хотя практика показывает, что таким весёлым аккомпанементом сопровождается лишь дорога вниз. В то время как дорога наверх омыта слезами и потом, а моменты радости на пути редки, как бензоколонки в пустыне. Тем не менее, духовный шоубизнес сейчас повсеместно носит улыбку Ронольда Мак Дональдса, ибо социальный заказ жаждет именно этого. Дескать, грусти и печали в материальном мире хватает и так …

Аристотель в своей «Поэтике» (глава V) утверждает, что в его время предания о введении масок в театральный обиход терялись во мраке давно прошедшего. Маски преследовали двоякую цель: во-первых, они придавали определённую физиономию каждой роли, во-вторых — усиливали звук голоса, а это было чрезвычайно важно при представлениях на обширных амфитеатрах, под открытым небом, перед лицом многотысячной толпы. Игра физиономии была совершенно немыслима на сцене таких размеров. У масок уста были приоткрыты, глазные впадины резко углублялись, все наиболее характерные черты данного типа подчеркивались, а краски налагались ярко. Первоначально маски выделывались из лубка, впоследствии — из кожи и воска. У рта маски обыкновенно отделывались металлом, а иногда сплошь подкладывались изнутри медью или серебром — для усиления резонанса, в устах же у маски помешался рупор (поэтому римляне обозначали маску словом persona, от personare — «звучать сквозь»).