Когда в третьем классе встал вопрос о том какой иностранный язык я буду изучать в четвертом, я не задумываясь ответил, что немецкий! Мама учила немецкий, дедушка учил немецкий и еще кто-то все время учил немецкий вокруг меня. В том числе и мой двоюродный брат Андрей, который был на три года меня старше и знал кто такой Шрайбикус не по-наслышке. А вообще мне всегда немцы нравились. У них везде порядок и, как выяснилось при изучении языка, такой же порядок у них в словообразовании и произношении. И особо мне было по душе, что буквы в немецком языке сохранили свои исторические латинские названия и алфвавит читался просто А Бэ Цэ Дэ Е Эф Г Ха и так далее, в то время как в английском языке с латинской азбукой что-то произошло под воздействием грибов и сырости потому что у них Е это И, И это Ай, А это Эй. Вы меня простите за грубость, но по-моему это «ад и Израиль», тем более, что я восхищался латынью, так-как это был язык самых умных людей хоть и мёртвый. Короче, выбор был однозначен – немецкий, как исторически менее деградировавший!
И вот в четвертом классе на первом уроке немецкого языка я узнал, что учителем у нас будет не какая нибудь стервозная тётка, а обаятельный мужчина лет тридцати Вячеслав Николаевич Полежаев. Я отметил, что в небольшом кабинете, рассчитанном на 9 парт царит исключительнейший порядок, на стене висят превосходного качества карты Европы. Политическая с Германией разделенной на ГДР и ФРГ, а также пластиковая объемная географическая со снежными горами Швейцарских Альп на юге и синим Ламаншем на севере. На столе лежит компактный переносной кассетный (!) магнитофон с записями уроков немецкого ориентированные на постановку идеального произношения, а в шкафу за задней партой имеются журналы и книги на немецком языке. Стало ясно, что Вячеслав Николаевич из тех, кто с виду русский но в душе немец в хорошем смысле слова.